Кондрашкина Е. А.
Научно-исследовательский Центр по национально-языковым отношениям Института языкознания РАН
Исторически сложилось так, что у марийского народа нет единого литературного языка, ибо марийский язык функционирует в двух литературных нормах - луговой и горной.
Первые сведения о поволжских народах дошли до нас из заметок путешественников и ученых, которые после учреждения по указу Петра I Академии Наук в 1724 г., приступили к изучению окраинных земель русского государства.
Уже тогда некоторые из них обратили внимание на то, что черемисы (тогдашнее название марийцев), живущие по правую сторону Волги, говорят на ином наречии, нежели те, что живут по левую. Так сформировалось представление о том, что народ мари и его язык делятся, по крайней мере, на две части - живущие на более высоком левом берегу стали называться горные мари, а их язык - горномарийским, а живущие на правом - более низком - луговые мари с луговомарийским языком. Горные марийцы составляют примерно одну треть марийцев, а луговые соответственно - две трети.
Во времена насильственного обращения нерусских народов в христианство в XVIII в. миссионеры, понимая, что суть новой для мари религии можно донести только используя родной язык, стали переводить на горное и луговое наречия марийского языка церковную литературу - Евангелие, Священную историю Ветхого и Нового завета, Катехизис и др.
Первые буквари в конце XIX в. издавались также на двух наречиях, а затем, когда стало известно о существовании третьего наречия - восточного, на нем тоже начала издаваться литература. Впоследствии две диалектные письменности - луговая и восточная - объединились в лугово-восточную. В начале XX в. в период издания "Марла календаря" (1907-1913 гг.), первого ежегодника мари, в котором печатались фольклорные и художественные произведения, статьи на разные темы, была предпринята попытка создать единый литературный язык, но она оказалась не реализованной.
У многих народов мира письменный язык начинал свою историю с издания книг на диалектах, но затем в последующем развитии достигал единства. У народа мари этого не произошло по разного рода причинам.
Обычно опорным диалектом любого литературного языка является диалект главного политического, экономического и культурного центра страны. В период возникновения и формирования марийского литературного языка марийцы не имели ни своей государственности, ни политического, ни экономического, ни даже культурного центра и на развитие литературного языка оказывали влияние случайные факторы, как например, диалектная принадлежность авторов или издателей.
После революции во времена языкового строительства 20-х годов языковым вопросам уделялось достаточно большое внимание. У марийского народа начало этому было положено на первом съезде работников просвещения в 1921 г., который решил образовать академический центр мари, призванный заниматься языковыми проблемами [Иванов 1975: 63].
4 ноября 1920 г. декретом ВЦИК и СНК была образована Марийская Автономная Область (МАО) и марийский язык приобрел, таким образом, права государственного языка. Однако выполнять эту функцию он не мог. Во-первых, его роль за годы великодержавной политики царского правительства не выходила за рамки разговорно-бытового общения, во-вторых, марийский язык был раздроблен на несколько наречий и множество говоров, не существовало единого общенародного языка [Мустаев 1977: 11].
23 ноября 1923 г. президиум облисполкома объявил марийский язык официальным языком МАО. Это означало не только необходимость принятия мер по распространению марийского языка, его изучению и развитию, но и создание единого литературного языка. С 1926 г. это становится одной из кардинальных проблем культурно-языкового строительства в МАО. В 1927 г. была образована Комиссия по созданию единого языка и составлению академического словаря, в задачу которой входила выработка общих правил правописания для обоих наречий, написание единой школьной грамматики марийского языка, издание в качестве эксперимента книги на языке, доступном носителям обоих наречий, использование периодической печати в целях взаимного ознакомления с особенностями наречий, изучение степени расхождения литературного и так называемого "общекрестьянского" языка и т.д. [Иванов 1975: 66].
Вторая половина 20-х годов была периодом поисков приемлемых путей создания общенародного литературного языка. Необходимо было выбрать опорный диалект. До революции эту роль выполнял моркинско-сернурский говор лугового наречия. Однако к периоду созыва X областной партийной конференции в декабре 1927 г., на которой обсуждался вопрос о едином литературном языке, целесообразность такого выбора была поставлена под сомнение. Особенно большие разногласия возникли по вопросам наречий. Существовало две точки зрения: одна - создать единый литературный язык, которым пользовалось бы все марийское население, другая - развивать обе литературные нормы (горную и лугово-восточную) как равноправные, тем более, что они имели каждая свою письменность.
Первую точку зрения поддержало большинство участников конференции. В результате, было принято решение: в основу единого литературного языка положить оба наречия. Разработанный специальной комиссией перспективный план его создания был рассчитан на несколько лет. Как подчеркивает известный марийский ученый И.Иванов, план этот в целом был приемлемым, но имел один недостаток: он предполагал существование письменности на наречиях и поэтому создание единой нормы оттягивал на более длительный период [Иванов 1975: 67].
Возникает вопрос, а существовали ли необходимые условия для создания единого литературного языка в первой половине 20-х годов? И.Иванов, В. Васильев и другие марийские лингвисты дают положительный ответ на этот вопрос. Более того, именно в период языкового строительства возникли благоприятные условия для создания единого литературного языка, так как это было время массовой ликвидации неграмотности и небольшие расхождения между луговым и горным наречиями существовали тогда только в устной речи и не были еще закреплены в письменном языке. Но представители горномарийского народа выступили против создания единой литературной нормы, считая, что это ставит под удар само существование и горномарийского языка и его носителей. Противники идеи единого литературного языка нашли теоретическую поддержку в учении Н. Я. Марра. Прибывший в августе 1929 г. в Краснококшайск (теперешняя Йошкар-Ола) Н. Я. Марр, прочитав лекцию о своей теории, сделал вывод, что горное и луговое наречия - это два самостоятельных языка. К тому же сторонники Мара считали, что для перехода к единому языку еще не созрели условия, поэтому нужно развивать письменность на обоих наречиях, подготовить необходимую почву для их сближения, а затем приступить к непосредственному созданию единого литературного языка. Ошибочность такой точки зрения была очевидна, так как развитие письменности на горном и луговом наречиях только укрепляло их позиции и все более отдаляло их друг от друга. Для консолидации народа это явление безусловно было отрицательным. Формирование двух форм литературного языка для небольшого народа, каким являлись марийцы, создавало искусственные преграды для его объединения, развития культуры, хотя носители горного и лугового наречий жили в пределах одного административного объединения и были связаны экономически и политически. Тем не менее, XII областная партконференция, состоявшаяся в 1929 г., отменила решение X партконференции о создании единого литературного языка и постановила в дальнейшем развивать две формы письменности: горную и луговую.
В последующие годы движение за единый литературный язык раскололось на два противоположных лагеря, один из которых состоял в основном из работников марийских секций издательств, находящихся в Москве, и вошедший в историю под названием "московская группа". Она преследовала цель положить в основу литературного языка восточное наречие, так как считала, что оно в меньшей степени, чем луговое, подверглось влиянию русского языка и культуры. Вторая группа состояла из марийской интеллигенции, объединенной вокруг языковой комиссии и редакции газеты "Йошкар кече". Она стала называться "йошкаролинская группа". Эта группа в процессе создания литературного языка предлагала опираться на луговое наречие, не только потому, что большинство ее членов было представителями луговых марийцев, но и на основе учета объективных условий развития марийского общества. Во-первых, луговые говоры охватывали большую часть населения и были распространены на значительной территории, во-вторых, характеризовались незначительными диалектными различиями и, являясь как бы средним звеном между горным и восточным наречиями, были более понятны всему населению. В то же время сторонники йошкаролинской группы заявляли, что единый литературный язык может быть создан только в результате использования лексических богатств всего марийского языка. В тот период вопрос о создании единого марийского языка обсуждался едва ли не на каждом собрании. После бурных дискуссий к началу 30-х годов наметился спад интереса к данному вопросу. Языковая Комиссия была ликвидирована, на ее месте создан Марийский научноисследовательский институт языка и литературы (МарНИИ). До начала 50-х годов марийские ученыелингвисты в основном занимались вопросами алфавитов для лугового и горного наречий, а также проблемами орфографии. И лишь в 1952 г. научная сессия МарНИИ вновь была посвящена вопросам единого литературного языка. Создание единого языка предполагалось начать с создания единой орфографической системы. Проект такой системы был создан в секторе языка и активно обсуждался на протяжении 1953 г. В планах МарНИИ было намечено несколько мероприятий, необходимых для постепенного перехода к единому литературному языку:
1. Составление сравнительного словаря с целью устранения лексических расхождений между двумя наречиями;
2. Переход к обучению в старших классах (5-10) горно-марийских школ на луговом наречии. Для этого необходимо было подготовить учебники;
3. Распространение среди горных марийцев оригинальной художественной литературы на луговом наречии и наоборот.
Новая орфография не означала, что письменность на горном наречии прекратит свое существование. Она была составлена с учетом сохранения обеих форм языка и была рассчитана на обслуживание обеих форм письменности.
Однако, как отмечает И.Г.Иванов, вопреки установкам научной сессии 1953 г., в дальнейшем не проводилось каких-либо мероприятий по вопросам сближения двух литературных норм. Наоборот, шел обратный процесс - отдаление их друг от друга, так как каждая из них развивалась своим путем и упрочивала свои позиции без перспективной программы создания общенационального литературного языка [Иванов 1975: 241].
Невольно напрашивается вопрос, а велико ли расхождение между горным и луговым наречиями, возможно ли взаимопонимание их носителей?
Исследования показывают, что общих, одинаковых явлений между марийскими наречиями значительно больше, чем отличительных. Прежде всего, это единый грамматический строй: одинаковые падежная система, словообразовательная система, система спряжения, одинаковые структуры образования и функционирования числительных, наречий, служебных частей речи. Полностью совпадают функционирование категории притяжательности и синтаксические структуры. Общей является также основная часть лексического состава, простой подсчет показывает, что лексически одинаковых слов в обоих наречиях почти 80% [Иванов 2000: 21]. Из сказанного вытекает вывод, что взаимное понимание носителей горного и лугового наречий не является невозможным, хотя при первоначальном общении может быть затруднено. Это подтверждается также и практикой работы со студентами вузов. Не говорящие на луговом наречии носители горного после двух первых месяцев учебы не только осваивают разговорную речь, но начинают понимать и лекции, что значительно труднее. «Все дело только в психологическом барьере, который мы создаем сами себе искусственно", считает Иванов. С точки зрения языковой теории, марийский язык един, и нет никаких оснований утверждать, что горный и луговой - это два языка [Иванов 2000: 22].
Социально-этнологический опрос, проводившийся в 1984 г. среди 1200 сельских марийцев, показал, что тех, кто считал два варианта языка взаимопонимаемыми, оказалось: среди луговых марийцев - 47%, среди горных - 58%. Горные марийцы чаще понимают речь луговых марийцев, чем луговые - горных. В то же время степень владения языком другой группы чрезвычайно низкая. Так, луговых марийцев свободно владеющих горным наречием, насчитывается всего 3,4%, горных марийцев, владеющих луговым, почти столько же - 3,6%. Луговых марийцев, понимающих горное наречие, но не говорящих на нем, - 16,5%, зато горных марийцев, понимающих луговое наречие и не говорящих на нем - 42,4% [Коростелев 2003: 35-36].
Цифры, полученные в результате этого опроса, отражают в целом объективную языковую ситуацию: луговой язык имеет преимущества, он шире распространен из-за численного превосходства его носителей и более развит функционально, так как чаще используется в официальной сфере.
В свете сказанного И.Иванов ставит вопрос: »возможно ли создание национального марийского языка и нужен ли он марийскому народу? В отношении второй части ответ может быть только один - нужен, если марийский народ ставит перед собой задачу самостоятельного существования как отдельная этническая общность. А поскольку любая нация одной из своих главнейших задач считает именно данное обстоятельство, то и проблема создания общенационального языка в каком бы ракурсе она ни трактовалась, остается и будет существовать, пока не будет найден путь положительного решения ее. Чем дальше отодвигается осуществление идеи языкового единения на уровне литературного языка, тем труднее будет решать проблему. Время в условиях существования письменности на диалектах работает не в пользу объединения, оно не объединяет, а разделяет письменные диалекты» [Иванов 2000: 35].
Что касается первой части вопроса, то на нее Иванов также дает положительный ответ. Он считает, что первым важным этапом в решении проблемы является преодоление настроений в обществе. Необходим психологический настрой на единение, вера в исконность языка и его возможности обслуживать все сферы общества, что еще не всегда ощущается в обществе. У многих носителей марийского языка, особенно молодых, доминирует сознание, что марийский язык является «второсортным», ненужным в жизни. Следующим шагом должны стать конкретные действия, направленные на преодоление имеющихся препятствий, например, унифицирование орфографий, использование грамматических явлений для сближения норм и взаимного знакомства носителей двух вариантов языка с обеими нормами.
Создание единого литературного языка ни в коей мере не означает уничтожение диалектов, они останутся и будут существовать параллельно с литературным языком. Но в интересах марийской нации - иметь на литературном уровне один общий язык [Иванов 2000: 36-38].
Однако после принятия в 1995 г. «Закона о языках в Республике Марий Эл» вопрос о едином литературном марийском языке утратил свою актуальность в связи с тем, что и в Конституции Республики Марий Эл и в Законе государственными языками объявлены марийский (горный и луговой) и русский языки. Таким образом, юридически закреплено существование двух марийских языков и, по всей видимости, поставлена точка в затянувшейся, но не решенной проблемы.
Список использованной литературы
1. Иванов И.Г. История марийского литературного языка. Йошкар-Ола, 1975.
2. Иванов И.Г. Литературный язык как одна из форм функционирования языка.//Финно-угроведение, Йошкар-Ола, 2000, № 2.
3. Коростелев А. К вопросу о соотношении языка горных и луговых марийцев.//Финно-угроведение, Йошкар-Ола, 2003, № 2.
4. Мустаев Е.Н. Партийное руководство развитием марийского языка.// 200 лет марийской письменности. ЙошкарОла, 1977.
Взято отсюда: https://www.gramota.net/articles/issn_1993-5552_2007_3-1_43.pdf
